Forget closure!
Темно в застывшем миге грусти,
Набросившем на плечи сон,
И громкость рук и ребёр хруста
Сбавляет чей-то диктофон.
Он, заведенный, повторяет,
О чём всегда и все молчат:
Помехи в горле. Умолкают.
И кашель. Пальцы теребят.
А ты стираешься до пыли,
Вникая в боль чухих заноз.
Да и своих. Печаль остынет,
Но в голове тот ворох всё.
Он раскрошит твои болячки,
Твой сон и жизнь, - до пустоты.
Но в январе ты точно в спячке
Вплоть до апрельской дремоты.
А в мае встертит тебя светом
Молчанье снов уже чужих.
Не верь другим, не верь советам.
Жди между ребер голос лишь.
Набросившем на плечи сон,
И громкость рук и ребёр хруста
Сбавляет чей-то диктофон.
Он, заведенный, повторяет,
О чём всегда и все молчат:
Помехи в горле. Умолкают.
И кашель. Пальцы теребят.
А ты стираешься до пыли,
Вникая в боль чухих заноз.
Да и своих. Печаль остынет,
Но в голове тот ворох всё.
Он раскрошит твои болячки,
Твой сон и жизнь, - до пустоты.
Но в январе ты точно в спячке
Вплоть до апрельской дремоты.
А в мае встертит тебя светом
Молчанье снов уже чужих.
Не верь другим, не верь советам.
Жди между ребер голос лишь.