Forget closure!
Запретил бы кто звук твоих брошенных слов,
Запретили бы воск, вдруг застывший слезами
На холодном румянце обветренных щёк.
В моём голосе ноль настроенья печали;
В нём вообще ничего: нет ни смысла, ни нот.
Даже кажется - нет человека стальнее,
Чем тот грубый разумник, из жалости кто
Подарил мне ком боли и кроху терпенья.
Засиделся он, чай, в уголках моих глаз.
Забирал бы с собою свой нож по молчанью,
Тишину, обрубившую свет - для меня,
Для тебя - означающую расставанье.
Запретили бы воск, вдруг застывший слезами
На холодном румянце обветренных щёк.
В моём голосе ноль настроенья печали;
В нём вообще ничего: нет ни смысла, ни нот.
Даже кажется - нет человека стальнее,
Чем тот грубый разумник, из жалости кто
Подарил мне ком боли и кроху терпенья.
Засиделся он, чай, в уголках моих глаз.
Забирал бы с собою свой нож по молчанью,
Тишину, обрубившую свет - для меня,
Для тебя - означающую расставанье.